Однажды осенью, сидя на балконе и елозя ложкой в чашке, я поняла, что надо восхищаться жизнью. Без изумления жизнь скучна, однообразна и бесцветна. И начала я удивляться всему подряд: желтизне осени, ночному глубокому небу и манящим мирам, спрятанным на его дне, этому неоднозначному мирозданию, людям вокруг, до конца нераспробованному миру слов, звуков и ощущений. Я списывала это на юность, на неопытность и незнание; мне еще только предстояло прочесть столько прекрасных книг, узнать много нового о людях, побывать в terra incognita для меня. Возможная перспектива узнать много нового будоражила, но и одновременно расстраивала: ведь можно пресытиться жизнью, узнать все или почти все (ну, ладно - все, необходимое для собственного сносного существования) и относиться ко всему хладнокровно, без удивления с раскрытым ртом.

(из виртуальных писем абсолютно реальному Тебе)

Понятия не имею, какие слова нужно подобрать, чтобы поприветствовать незнакомого человека. Можно обойтись нейтральным «доброго времени суток», но что, если этот незнакомец, сам того не подозревая, полностью меня изменил.
Здравствуй? Привет?
Мы ещё не знакомы с Тобой, но я уже знаю о Тебе. Я знаю о Тебе больше, чем ты позволяешь знать своим друзьям и приятелям. Пока Ты там и ещё не знаешь о моем существовании, я здесь Тобою расторможена, взвинчена, встревожена. Ты – на устах, Ты – на портретах, Ты – в разговорах и снах.
Скажу откровенно, скучать по Тебе мне не дают. Пациенты в больнице живо интересуются моей биографией, планами на жизнь и предстоящим замужеством; ни на один из вопросов я не могу ответить однозначно, лишь развожу руками: «как сложится». Дима заботливо наливает кипяток в кружку с чаем, подкуривает сигареты голубым крикетом и забавляет фельдшерскими рассказами. Кристина сеет в меня зерна первичных знаний о Фотошопе, умилительно хихикает, когда я восторгаюсь простотой этой программы, и хвалит за скорость мысли. Фотограф в перерывах между съемками делится жизненными наблюдениями, философствует на тему искусства и ждет моего звонка в понедельник, чтобы продолжать творческое сотрудничество. Иногда пытается удивить меня и Костя, соревнуясь со мной в рифмоплетстве; понятное дело, проигрывает.
Но наличие отвлекающих факторов не говорит об отсутствии мыслей о Тебе. Они есть, и, на мой взгляд, трехчасовых размышлений в день вполне достаточно для влюбленного в Тебя человека.

(из виртуальных писем абсолютно реальному Тебе)

Ещё 27 января я узнала, как до Тебя достучаться, на какой адрес писать. Купила конверт, запаслась ручками и черновиками, стала продумывать, что именно я хочу сказать. Пробовала слова на вкус, смаковала, выплевывала неуместное.
Уже тогда я представляла себе картину, как специально проснусь с утра пораньше, выпью кофе, заварю термос, возьму сумку с учебниками на левое плечо и в правую руку – конверт, несмело приближусь к почтовому ящику, брошу желтенький конвертик, закурю. Через несколько часов почтальон привычно откроет почтовый ящик, высыплет все конверты (они будут медленно, как в кино – помните, кружиться), среди которых будет и мой – желтый, в свой серый суконный мешок, а я буду курить где-то неподалеку, не решаясь подойти и забрать свое письмо.

Я оттягивала время отправки письма, про себя думая: «ну вот завтра точно отправлю!», но и на завтра у меня находилось тысяча причин, чтобы не бросать конверт в почтовый ящик. А все из-за того, что мне болезненно необходимо было сказать Тебе:

Дорогой министр!

Мне не передать простым пролетарским слогом, как я рада тому, что теперь, чтобы попасть к тебе на прием, никуда ходить не надо. Не надо стучаться в шумоизолирующие и пуленепробиваемые двери, обивать пороги кабинетов и терпеть унижение. Как же хорошо, лапушка, что в этот раз ты пришел сам!

Вот он лежишь ты, добренький, передо мной; а вот она и я: стою перед тобой, облаченная в миленький медицинский костюмчик. Я пришла к тебе без клизмы в руках и намерений пустить твоей бирюзовой кровушки себе в пробирочку, даже мусор из туалета не выброшу. я пришла, чтобы все тебе сказать. Стою и говорю – внимай!

Пока ты лежишь в платной одиночной камере и сохраняешь остатки своего драгоценного здоровья, мое начальство нисколько не бережет меня. Они постоянно напоминают мне о твоем присутствии, прячут от тебя пакеты с мусором, а излюбленным пунктом в меню изощрений становится мойка мусорных ведер. Они держат меня в страхе перед тобой, но ты же не такой, я знаю. возвращайся на рабочее место, не нарушай трудовой процесс.

Волшебник-министр, будь ласков, поправляйся!

С покорностью и благоговением обрушиваюсь к пятам твоим я, ударница труда и мойщица мусорных ведер, Сима Платцман.

Когда кто-то где-то умирает, я узнаю об этом первым.

Нет, я не серийный убийца. И не менеджер в ритуальном агентстве.

Я санитар морга.

Моя мама тяжело и, похоже, неизлечимо больна. Она болеет очень давно. Так давно, что я уже и не помню ее здоровой. Едва ли не половину года моя мама проводит в больницах. Врачи ставят ей разные диагнозы, госпитализируют в разные отделения, но, я думаю, что моя мама болеет болезнью, которая неподвластна лучшим врачам и действию самых дорогих препаратов. Мне кажется, что она болеет усталостью от жизни и недостатком любви.

В морге я работаю не один, со мной в смену работает ещё один человек – Леха, студент меда. Мой напарник – парень, в-целом, неплохой: отзывчивый, ответственный, но слишком уж немногословный. Он может часами сидеть в тишине, уставившись в одну точку, или читать книгу, не обращая никакого внимания на мои тщетные попытки побеседовать. У нас нет общих интересов, увлечений или каких-либо других точек соприкосновения, а о работе – что говорить? На мои вопросы Леха отвечает односложно, нехотя. На первых порах подобное его поведение приводило меня в отчаяние. Выносить эту смертельную тишину я просто не мог, и тогда я бесцельно шатался по больнице или ходил пить чай к санитарам приемного покоя – они хотя бы разговаривают. И пусть зачастую разговоры беспредметны, а иногда и откровенно глупы, они все ж лучше убивающего молчания, царящего в морге.
Но сейчас я понял, что возникновению этой привычки – молчать, способствуют отчужденность и давящая мрачность обстановки. С каждой сменой я и сам все больше погружаюсь в себя, становлюсь меланхоличным, задумчивым и отрешенным.

Знакомьтесь, это наш новый автор!

Очень любознательная и талантливая девушка, стремящаяся познать жизнь вокруг себя. Как следствие - запечатлевает окружающий мир в текстовом и фото виде. И у неё это, надо сказать, отлично получается! Чуть позже у нас в фото-галерее появится страничка с её фото, а пока будем читать рассказы и эссе!

Это так просто – одевать широкие штаны мужа своей лучшей подруги, кидать в сумку бутылку шампанского, фотоаппарат и бежать через весь город на вокзал, с которого автобус увезет меня к морю.
В автобусе – быть в режиме “on” и принимать входящие, ощущать себя частью истории людей, которая пишется прямо здесь и сейчас.
В доме у озера – глаголить истину, быть откровенной и понятой, смотреть в ослепленное солнцем окно и безосновательно улыбаться.
И на берегу моря, у самой воды, ловить сильные и нежные океанские поцелуи, вместе с ветром отправлять себя в ответ и все с той же улыбкой на лице счастливо вздыхать.
Как я жила без этой простоты банальных вещей, без этого безостановочного счастья всю свою жизнь?
я проживаю свою жизнь с cамого начала и каждый божий день совершаю новые личные открытия.

Мы так зациклены на собственном одиночестве, что даже не способны заметить одиночества других.

Просто портрет мальчега в тюрбане =)

Лицо одного случайного прохожего.